про фички

[MiRa90]

Как давно я не писала шапочки))
Название: Близнецы
Автор:  MiRa90
Бета: без неё.
Фандом: Tokio Hotel
Пейринг: Том/Билл
Рейтинг: без него
Категория: slash
Жанр: romance, pov
Содержание: Билль глазами Тома. Как-то так.
Статус: закончен.
Отзывы приветствуются)))

Близнецы.
Tom pov's.
Когда он слушает музыку, его дурацкие песни начинают звучать у меня в голове. Я не считаю каждую из них отстоем, но большинство мелодий в его плейлисте унылый депрессняк, который он включает, когда ему особенно плохо. В том, что он мазохист, я убедился давно. Поэтому, когда эти шедевры без предупреждения звучат у меня в голове, я незаметно вздрагиваю и непроизвольно оглядываюсь. Только потом понимаю, что он может быть где угодно.

Когда ему плохо, я спокоен. Я могу сделать ему кружку кофе, принести плитку шоколада и сыграть ему что-то, что затронет его даже больше, чем его внутренние переживания. На время, конечно. Благодаря этим моментам он считает меня самым лучшим старшим братом в мире. Естественно, он знает, как глубоко он ошибается, но на тот момент это не важно. Ему плохо.

Когда ему весело, я стараюсь сделать вид, что его для меня не существует. Это очень трудно, учитывая его гиперактивность, но увлекательно. Это как вызов самому себе. И очень часто моей воли хватает больше, чем его и он начинает обижаться, на этот раз сам игнорируя весь мир. Я усмехаюсь и поворачиваюсь на другой бок на диване. Не понимаю этого человека, как можно веселиться и достовать всех целый день, а в следующую минуту уже дуться начинать и смотреть, как на врага народа. Привыкай, братик, мир жесток.

Когда он чем-то восхищен, нет человека раздражительнее меня. Я язвителен и ироничен, особенно, по отношению к нему. Не нравится мне его это состояние. Он ни на что не обращает внимания, кроме своего объекта восхищения. Смотрит на что-то большими светящимися глазами, с открытым ротиком и сминает края своей футболки одной рукой и следит за каждым движением. И мне от этого дико рвет башню. Я понимаю, что не я виновник его такого состояния.

Когда плохо мне, он сочиняет свои песни. За два года ни одна из них не вошла в альбом. Он приходит ко мне в комнату без разрешения, садится в кресло с ногами, оно глубокое, наверное, специально для него, и начинает тихонько напевать какой-то известный только ему одному мотив, попутно записывая в блокнотик. К каждой из них есть музыка. Я пишу их ночью в студии, чтобы он не услышал. Для нас песни - слишком откровение, чтобы их показывать. Он показывает их мне. Доверяет. Я не могу.

Когда идет дождь, он открывает все окна в доме и сидит на своем подоконнике в комнате, смотря на улицу и гладя поскуливающую собаку. Я лежу на подоконнике также, только с книжкой в руках и медленно засыпаю. Сложно поверить, что при его росте и любви к каблукам, он жутко боится высоты. Случилась целая истерика, когда я заснул на подоконнике, свесив вниз руку. С тех пор, когда я просыпаюсь, окно уже закрыто, дождь прошел, а книжка лежит на тумбочке. Он никогда не признается, что заботится обо мне.

Когда мы на гастролях, он приезжает в гостиницу, чтобы отменить бронь на свой номер и заселяется ко мне. Ему плевать, сколько там кроватей, что там стоит в мини-баре и почему у меня включено столько платных порно-каналов. Он говорит, что ему скучно. Я не клоун, чтобы его развлекать, но ему все равно. Он говорит, что когда мы в одной комнате, ему не так одиноко.

Когда он что-то говорит об одиночестве, я иду развлекаться. Мы ходим в клубы, веселимся, забываемся. Я танцую с какой-нибудь симпатичной девочкой и оставшуюся ночь я уже не один. Иногда когда отвлекаешься, в голове звучат его фразы. Он постоянно что-то говорит об одиночестве. Хочет, чтобы я понял его. Я понимаю. Еще как. Но ему об этом лучше не знать.

Когда он спит, я за ним наблюдаю. Прихожу к нему в комнату, сажусь на кресло и просто смотрю. Так может пройти три или четыре часа. Он лежит без косметики, на ночь снимает все пирсинги, кроме того, что в языке и становится безумно похожим на меня. Я смотрю на него и ищу отличия. Конечно, я сразу их всех нахожу, нам не по пять лет, чтобы быть похожими друг на друга, как капли воды, но во сне он больше похож на меня. Или я на него. Он отрывает голову от подушки, говорит, что подсматривать неприлично и отворачивается в другую сторону. Он давно уже привык, что я в его комнате.

Когда он злится, я замечаю, как безумно он красив. На его лбу и шее выступают вены, лицо немного краснеет, а глаза наполняются яростным блеском. Я замолкаю и молча наблюдаю за его гневом, чем выбешиваю его ещё больше, но наслаждаюсь ещё дольше. Он начинает кидаться всем, что попадёт под руку, и только тогда я отмираю и начинаю обороняться. Просто мне становится больно, он действительно сильный. А от злости или ненависти становится ещё сильнее. Ещё красивее.

Когда он кого-то ненавидит, мне смешно. Он начинает строить какие-то неразумные планы, гадости, мысленно уничтожает человека сто восемьдесят пять раз, проклинает его, советует ему самому пойти и удавиться, а потом мило ему улыбается, хоть и смотрит на переносицу и мысленно уговаривает себя дышать в нормальном ритме и не вцепиться в его рубашку/футболку/пиджак, чтобы обдолбать по стеночке. Как это называется? Толерантность. Когда он кого-то ненавидит, он очень толерантный.

Когда он кого-то любит, я в запое. На эти моменты мы перестаём быть одним целым, потому что он существует только своим «любимым». Я ухожу от него в клубы, в работу, к друзьям. Главное, чтобы не возвращаться к нему и его любви. А он абсолютно этого не замечает. Кстати, я не сказал? Ему абсолютно всё равно, мужчина или женщина. Ему главное, чтобы он любил. Жаль, он постоянно ошибается в выборе. Возвращается через три недели и как будто ничего не было делает себе завтрак. А то, что тушь размазана и одежда грязная это не важно. В такие моменты его вижу только я. А мне он может показать всё. Даже боль.

Когда я ревную, он задумывается. Становится обеспокоенным и серьёзным, прищуривая глаза и постоянно за мной наблюдая. Он ищет причину моих волнений и когда находит, делает мне ещё больнее. Я прекрасно знаю, с кем он спал за свою жизнь, а кто просто хвастается излишне реальными эротическими фантазиями с ним в главной роли. Но похотливых взглядов и стекающей по подбородку слюны мне достаточно, чтобы начать кипеть. Не из-за их мыслей. Пусть хоть оргию себе представляют с ним во главе. Мне важно то, сколько он может им позволить по отношению к себе. А он позволяет многое, когда замечает мою ревность.

Когда я произношу его имя, он вздрагивает. По его спине пробегает холодок и его передёргивает. Ему не противно. Скорее, наоборот. На самом деле, он один из фанатов моего голоса. Когда я произношу его имя, он готов позволить мне всё, что угодно. От этого слова у него внутри всё переворачивается, он начинает лихорадить и сходить с ума, покусывая губу и теребя что-то в руках. Откидывает голову назад и наверняка много-много раз в своей памяти воспроизводит, как это звучит. Про себя я часто называю его по имени. Вслух, естественно, реже. Ему не нужно слышать меня вслух. Он и так знает, что мои мысли только о нём.

Когда я люблю, он чувствует себя королём. Старается быть ещё лучше, красивее, идеальнее. Будто подчёркивая, что его не может переплюнуть никто. Ни одна женщина, ни один мужчина. И он прав. Пусть только он и об этом не знает.