слышу Его голос...
Автор: MiRa90
Название: Вырезанная сцена
Фандом: Шерлок Холмс 2009
Жанр: romance
Пейринг: Холмс/Ватсон
Рейтинг: NC-17
Размер: мини
Дисклаймер: моя только больная фантазия
Предупреждения не бечено
читать?
Наглость Холмса не имеет никаких границ. Но он пользуется ею так умело и элегантно, что я никогда не могу ему возразить. Оставить его я тоже не могу, как бы ни был свободен.
Когда Мэри сказала о том, что у меня был худший врач, не трудно было догадаться, кто именно меня наблюдал. Но делиться с Мэри своими мыслями я не стал. Её отношение к Холмсу такое же странное, как и его к ней. Какое бы отношение опыты Холмса не имели к медицине, весь его талант ограничивался веществами, предназначенными для судебных экспертиз. Наверное, будь в моём теле яд, он бы его нашёл.
Но я был жив, и это должно быть явно приносило моему другу профессиональный дискомфорт оттого, что он не знал, что мне было нужно. Мэри говорила, что мне вкололи обезболивающее, наверно, поэтому так легко было вытаскивать деревяшки, саднившие моё плечо. После проделанных трудов было ясно, что моя левая рука временно не дееспособна.
Успокоив свою невесту и убедив, что я прекрасно себя чувствую, я отправился туда где, по моему мнению, должен был скрываться Холмс от разыскивающей его полиции. Вновь там собралась толпа народа, а на ринге уже кто-то сцепился в яростном состязании, но я не обратил на это никакого внимания, меня волновало самочувствие Холмса.
Поднявшись по шаткой деревянной лестнице я не оглядываясь вошёл в ту комнату, которой при каждом своём визите пользовался мой друг.
Признаться, я был несколько разочарован, поняв, что был вторым. В дальней комнате на кровати сидела Ирен Адлер и осторожно обтирала лоб Холмса мокрой тканью. Запрятав все свои эмоции, я, хмыкнув, закрыл дверь и опустился на кресло стоящее неподалёку. За всё время, Ирен бросила на меня только один короткий взгляд, не отвлекаясь от своего дела.
– У него жар. – Зачем-то сказала женщина. Я терпеливо кивнул, стараясь не выражать своего раздражения. Возможно, мне не поддавался дедуктивный метод Холмса в той степени, в которой им обладал мой друг, я прекрасно понимал, что делает Адлер и с какой целью. – Когда я пришла, он был без сознания. Я не решилась кого-либо позвать, ведь он в розыске.
– Да, я в курсе. Мэри мне рассказала. – Я достал свою записную книжку, чтобы сделать некоторые пометки относительно этого дела. Да, из него выйдет замечательная история.
– Он переживал за вас, доктор. – Ирен посмотрела на меня странным взглядом, а потом вновь отвела. Отложив тряпку, она потрогала лоб моего друга рукой, а потом стала бить его по щекам, приводя в чувство. Видимо, жар уже начал спадать.
Холмс стал меняться в лице. На лбу снова залегла морщинка, он заметался, размахивая руками и ногами, переворачиваясь и что-то бормоча.
– Холмс… – Тихо позвала Адлер. – Холмс. Холмс!
Мой друг дёрнулся как от удара и открыл глаза. Мои губы тронула тёплая и одновременно ехидная улыбка, а он, увидев меня, успокоился.
– Доброе утро. – Женщина подала голос и Холмс, наконец перевёл на неё взгляд. О, эта женщина знает, как манипулировать чувствами моего друга. Но на его лице отразилось удивление, а брови поползли вверх. – Ладно. – Со вздохом сказала она и сунула тряпку в его руки. – Я пойду.
– Знакомая картина. – Я не знаю точно, смог ли я удержать в своём голосе злобу. – Прекрасно выглядите. – Я старался быть более дружелюбным. Но, кажется, Холмс не обращал на меня никакого внимания.
– Я знал, что ты не уедешь. – На его лице заиграла самодовольная улыбка, когда он обратился к Адлер. Я решил не вмешиваться не в свои дела, хотя какой-то зверь внутри меня разносил всё в клочья от улыбки Холмса.
– Ты попал на первую полосу. – Ирен продемонстрировала «полицейский вестник», где в половину станицы красовалась надпись «разыскивается Шерлок Холмс»
– Только имя – без фотографии. – В голосе Холмса было неподдельное расстройство, и если бы я не знал его лучше, подумал, что так оно и есть. Но он не мог не съязвить по этому поводу.
– Что ж, похоже, ты теперь по другую сторону закона, а в этом мне нет равных.
– Мне сразу стало легче.
Не желая больше слушать этот разговор, я встал, опираясь на свою трость и – о чудо! – привлёк внимание моего друга.
– Вы невероятно быстро поправились. – Сказал он, пытаясь привести себя в порядок всё ещё мокрым платком. Ирен бросает на меня оценивающий взгляд, будто проверяет насколько прав сыщик.
– Да... – Ухмыляясь, пробормотал я, и направляясь к нему. Я смотрел на свою руку, как медленно она начинает двигаться, сгибая и разгибая кулак. – Да. Сам вытащил из себя шрапнель. Мэри сказала, у меня был ужасный доктор. – И я наконец взглянул ему в глаза.
Точнее, попытался. Он не пытался повторить мои движения, будто собираясь с какими-то своими мыслями. Одного его взгляда, осторожно обращённого на меня, хватило, чтобы оправдать все мои догадки.
– Что ж, я... чрезвычайно... рад, что вы... ну... с нами. – Он смотрел, как тихо Ирен собирается и неспешно выходит, взглянув на него, на прощанье своим особым взглядом, а я смотрел куда угодно. В пол, на свои ботинки, в пустоту, но я чувствовал каждое движение Холмса.
Его тело почему-то было напряжено, словно натянутая струна, но я не мог спросить почему. Я посмотрел на него в тот момент, когда он повернулся ко мне, и мне тоже стало неловко. В комнате была абсолютная тишина, и мы оба слышали наше тяжёлое дыханье.
– Ватсон, ваша невеста... – Начал Холмс. Честно говоря, это была не та тема, которую мне хотелось бы затрагивать сейчас, и я повернулся к сыщику всем корпусом, усиленно придумывая, как бы оборвать его начинающийся монолог.
– Прошу вас, Холмс, не время. – Я даже подумать не мог, как прозвучала моя фраза. Но в этот момент она была такая правильная, такая важная, будто упоминание о моей невесте может что-то разрушить в этот момент.
Я не мог отвести взгляд от его болезненного лица, к которому медленно возвращался жизненный румянец. Трость моя упала со страшным стуком, на который никто не обратил внимания, от того как невнимательно я поставил её рядом с кроватью. Освободившейся рукой я тихонько прикоснулся к незащищённой шее и провёл по жизненной артерии большим пальцем. Под моими руками вена забилась чаще, но я этого наверно не заметил, потому что смотрел только на его губы.
– Ватсон... – Это наверно была моя первая галлюцинация за те два часа, что мы провели в этой комнате. Потому что он просто не мог произнести моё имя в такой интонации. Теперь он смотрел на меня, не моргая, будто находясь где-то не здесь, а я всё смотрел на его губы. Я видел, как они едва шевелясь, произнесли моё имя.
С этого момента всё что происходило, казалось таким нереальным, что я решил, что это моя больная фантазия. Я всё ещё гладил его шею, но не успел заметить, как его губы оказались где-то рядом с моими. И, кажется, мы дышим одним и тем же воздухом.
– Ватсон, остановите меня. – Попросил меня Холмс. Если бы я даже захотел его остановить, эта мысль пришла бы мне много позже. А в тот момент его губы накрыли мои в яростном поцелуе, как будто это последний поцелуй в его жизни.
Притянув его к себе ещё ближе, я с остервенением ответил на поцелуй. Я хотел обнять его, но моя рука еле двигалась, что сильно меня разочаровывало. Рядом с Холмсом, таким прытким и подвижным я был словно деревянная игрушка. Поняв мои намерения, мой друг стиснул меня в своих объятьях, вложив в них не малую силу.
Он, осторожно опустил меня на мягкий матрац, и навис надо мной не разрывая поцелуя. Своей правой рукой я ласкал его плечи и спину и боролся с диким желанием прикоснуться к его заднице. Вместо этого я с упорством начал стаскивать с мужчины рубашку, свободно прикрывавшую наготу Холмса от внешнего мира. Но сейчас как никогда мне хотелось, чтобы на нём не было вообще никакой одежды.
– Поверьте, Ватсон, сейчас на вас одежды преимущественно больше. – Пробормотал Холмс мне в шею, когда рубашка, наконец, была с него снята.
Он стянул с меня повязку, а вслед за ней и пиджак и принялся за многочисленные пуговицы на моей жилетке. Впервые в жизни я пожалел, что на мне так много одежды. Мы переместились чуть выше к подушке, так что, Холмс теперь лежал на мне всем телом, удерживая свой вес рукой. Его колено протиснулось между моих ног и я не в силах сопротивляться, потёрся о него своей возбуждённой плотью, тихонько застонав.
– Прошу вас, Холмс, умоляю. – Стонал я, когда он, наконец, стал касаться моей кожи. Это были губы, руки, язык, всё, чем мог воспользоваться Холмс в данной ситуации. Неизвестно когда он аккуратно стянул с меня рубашку и стал ласкать всё, что она до этого скрывала. Я никогда не думал, что Холмс может быть таким темпераментным, но его действия доказывали это снова и снова. Его язык просто сводил меня с ума, заставляя выгибаться над кроватью, от его прикосновений во мне всё горело и в комнате стало так душно, что было совершенно нечем дышать.
– Скажите, Ватсон. – Его шёпот зазвучал рядом с моим ухом, обдавая меня жарким дыханием. Он прикусил меня за мочку, посылая по моему позвоночнику мощный разряд. – Что вы хотите? Скажите мне!
Он надо мной издевался. Я не мог понять как, но это определённо была одна из форм его издевательств надо мной. Я хотел его, так сильно, что если бы даже захотел остановиться, то не смог бы, а про то чтобы что-то сказать, я и думать не мог.
Видимо, он понял, что в таком состоянии не выудит из меня ни слова, но вместо того, чтобы продолжать свои изысканные пытки, он начал медленно, словно ленивый кот, отстраняться. Я разочарованно застонал, вцепляясь в его плечи пальцами в попытках притянуть обратно.
– Чего вы хотите, Ватсон? – Вновь повторил сыщик с явным удовольствием от картины развернувшейся перед ним.
– Вас. – Выдохнул я привставая, и приникнул губами к его голой такой беззащитной шее. Под моими губами билась его жизнь в таком ускоренном темпе, что в один момент испугало меня. Но это сердце билось для меня. – Я хочу вас.
В комнате стало так жарко, что все мои мышцы разогрелись, и ноющая рука вновь стала функционировать так, как мне хотелось. Слившись в ещё одном поцелуе, ещё более горячем, чем прежде, мы будто подтолкнули друг друга к чему-то большему.
Холмса будто сорвало со всех цепей, он толкнул меня обратно на матрац, навалился сверху и, путаясь в застёжках, пытался стянуть с меня брюки. Трясущимися руками, он чуть ли не вырывал с корнем застёжки, что заставляло меня улыбаться. Хорошо, что Холмс занятый моими брюками не видел моего самодовольства. Хотя не думаю, что он сам бы смог продлить свои пытки на том уровне, где бы не понадобилось лишать меня всей оставшейся одежды.
Когда он, наконец, добрался до моей возбуждённой плоти, я кажется, так громко застонал, что мой любовник поспешил закрыть мне рот своей ладонью. Его вторая рука ласкала мой член, но вскоре видимо Холмсу показалось, что одной рукой он не справляется. Я захлебнулся воздухом, когда он вобрал головку в рот, а сердце моё пропустило несколько ударов.
Ладонь его расслабилась на моём лице и я, не задумываясь о своих действиях, вобрал в рот два его пальца и начал посасывать в заданным Холмсом ритмом. От неожиданности моих действий, он ещё теснее обхватил член губами и с удивлением посмотрел мне в глаза. Не знаю, что он там увидел, но увиденное определённо доставило ему удовольствие, потому что глаза его заблестели, а движения стали ещё более тягучими. Его язык стал для меня самым постыдным фетишем из всех, что я когда-либо имел, потому что в тот момент Холмс вытворял им такие вещи, которые я и представить не мог. Он делал это с таким издевательством, будто это не я трахал его в рот, а он меня.
Не в силах больше это выдерживать, я опустил на его макушку руку и несильно надавил, призывая к более серьёзным действиям. А Холмс будто только этого и ждал. Задвигав головой быстрее, он вынул из моего рта пальцы и в следующее мгновение я почувствовал их давление на мой вход. Казалось, жарче быть не может, но от его прикосновения во мне вспыхнул такой огонь, который сжигал меня изнутри.
Он дразнил нежную кожу, не позволяя себе большего, а я двигал бёдрами, пытаясь сам насадиться на эти желанные пальцы и скуля от негодования.
– Пожалуйста, Холмс, ну же! – Взмолился я. Меня била сильнейшая лихорадка, какой не было никогда. В прочем, Холмса у меня тоже никогда до этого момента не было. И в этот момент я почувствовал, как его горячие и нежные мозолистые пальцы проникают в меня. Это было странно. Неописуемо. Но это того стоило. Боль и наслаждение слились воедино и вместе с кровью побежали по моим венам.
Спокойные неторопливые движения. Язык, вновь захвативший мой рот и трахающий в ритме пальцев. Это всё так плавно сводило меня с ума, и я не знал, сколько смогу вытерпеть это. Просто потому что всё это было слишком хорошо. Но слишком мало.
– Холмс... – Я не думал, что в действительности произнёс то, что хотел. Но внезапно он отстранился, оставив меня опустошённым внутри. Я слышал как где-то далеко, вне нашего тесного мира зазвенели его застёжки, подтяжки, а после вновь вернулось его тепло, ставшее уже таким родным.
О, это было много лучше пальцев. Это было самое удивительное в мире наслаждение, которое я когда-либо испытывал и я молил Бога о том, чтобы это не заканчивалось. Холмс двигался чрезвычайно медленно. Так медленно, что наверно этого всего и не существовало, было плодом моего воображения, которое отчаянно нуждалось в нём. Но та точка, которую задевал Холмс при каждом толчке, посылая моему телу возбуждённые спазмы, приводила меня в действие. Это всё правда.
Время для меня не шло. Оно остановилось, позволяя мне окунуться в эти ощущения и насладиться этим моментом. Когда Холмс вот так просто берёт меня всего и так яростно отдаёт себя в ответ. Ему так хорошо, что чтобы не закричать, он целует меня, кусает, дышит мной.
Мы наспех одевались потом, в каждую минуту ожидая увидеть Ирен, которая не могла не вернуться за забытой сумочкой. Рубашка Холмса была в конец испорчена следами нашей любви, и он сделал из неё тряпку, разорвав до неузнаваемости, а я всё никак не мог отделаться от ощущений чего-то запретного, но невероятно привлекательного. И теперь это привлекательное манило меня своей самодовольной улыбкой, издёвкой в голосе или странным блеском в глазах, который мог понять только я.
End.
Название: Вырезанная сцена
Фандом: Шерлок Холмс 2009
Жанр: romance
Пейринг: Холмс/Ватсон
Рейтинг: NC-17
Размер: мини
Дисклаймер: моя только больная фантазия
Предупреждения не бечено
читать?
Наглость Холмса не имеет никаких границ. Но он пользуется ею так умело и элегантно, что я никогда не могу ему возразить. Оставить его я тоже не могу, как бы ни был свободен.
Когда Мэри сказала о том, что у меня был худший врач, не трудно было догадаться, кто именно меня наблюдал. Но делиться с Мэри своими мыслями я не стал. Её отношение к Холмсу такое же странное, как и его к ней. Какое бы отношение опыты Холмса не имели к медицине, весь его талант ограничивался веществами, предназначенными для судебных экспертиз. Наверное, будь в моём теле яд, он бы его нашёл.
Но я был жив, и это должно быть явно приносило моему другу профессиональный дискомфорт оттого, что он не знал, что мне было нужно. Мэри говорила, что мне вкололи обезболивающее, наверно, поэтому так легко было вытаскивать деревяшки, саднившие моё плечо. После проделанных трудов было ясно, что моя левая рука временно не дееспособна.
Успокоив свою невесту и убедив, что я прекрасно себя чувствую, я отправился туда где, по моему мнению, должен был скрываться Холмс от разыскивающей его полиции. Вновь там собралась толпа народа, а на ринге уже кто-то сцепился в яростном состязании, но я не обратил на это никакого внимания, меня волновало самочувствие Холмса.
Поднявшись по шаткой деревянной лестнице я не оглядываясь вошёл в ту комнату, которой при каждом своём визите пользовался мой друг.
Признаться, я был несколько разочарован, поняв, что был вторым. В дальней комнате на кровати сидела Ирен Адлер и осторожно обтирала лоб Холмса мокрой тканью. Запрятав все свои эмоции, я, хмыкнув, закрыл дверь и опустился на кресло стоящее неподалёку. За всё время, Ирен бросила на меня только один короткий взгляд, не отвлекаясь от своего дела.
– У него жар. – Зачем-то сказала женщина. Я терпеливо кивнул, стараясь не выражать своего раздражения. Возможно, мне не поддавался дедуктивный метод Холмса в той степени, в которой им обладал мой друг, я прекрасно понимал, что делает Адлер и с какой целью. – Когда я пришла, он был без сознания. Я не решилась кого-либо позвать, ведь он в розыске.
– Да, я в курсе. Мэри мне рассказала. – Я достал свою записную книжку, чтобы сделать некоторые пометки относительно этого дела. Да, из него выйдет замечательная история.
– Он переживал за вас, доктор. – Ирен посмотрела на меня странным взглядом, а потом вновь отвела. Отложив тряпку, она потрогала лоб моего друга рукой, а потом стала бить его по щекам, приводя в чувство. Видимо, жар уже начал спадать.
Холмс стал меняться в лице. На лбу снова залегла морщинка, он заметался, размахивая руками и ногами, переворачиваясь и что-то бормоча.
– Холмс… – Тихо позвала Адлер. – Холмс. Холмс!
Мой друг дёрнулся как от удара и открыл глаза. Мои губы тронула тёплая и одновременно ехидная улыбка, а он, увидев меня, успокоился.
– Доброе утро. – Женщина подала голос и Холмс, наконец перевёл на неё взгляд. О, эта женщина знает, как манипулировать чувствами моего друга. Но на его лице отразилось удивление, а брови поползли вверх. – Ладно. – Со вздохом сказала она и сунула тряпку в его руки. – Я пойду.
– Знакомая картина. – Я не знаю точно, смог ли я удержать в своём голосе злобу. – Прекрасно выглядите. – Я старался быть более дружелюбным. Но, кажется, Холмс не обращал на меня никакого внимания.
– Я знал, что ты не уедешь. – На его лице заиграла самодовольная улыбка, когда он обратился к Адлер. Я решил не вмешиваться не в свои дела, хотя какой-то зверь внутри меня разносил всё в клочья от улыбки Холмса.
– Ты попал на первую полосу. – Ирен продемонстрировала «полицейский вестник», где в половину станицы красовалась надпись «разыскивается Шерлок Холмс»
– Только имя – без фотографии. – В голосе Холмса было неподдельное расстройство, и если бы я не знал его лучше, подумал, что так оно и есть. Но он не мог не съязвить по этому поводу.
– Что ж, похоже, ты теперь по другую сторону закона, а в этом мне нет равных.
– Мне сразу стало легче.
Не желая больше слушать этот разговор, я встал, опираясь на свою трость и – о чудо! – привлёк внимание моего друга.
– Вы невероятно быстро поправились. – Сказал он, пытаясь привести себя в порядок всё ещё мокрым платком. Ирен бросает на меня оценивающий взгляд, будто проверяет насколько прав сыщик.
– Да... – Ухмыляясь, пробормотал я, и направляясь к нему. Я смотрел на свою руку, как медленно она начинает двигаться, сгибая и разгибая кулак. – Да. Сам вытащил из себя шрапнель. Мэри сказала, у меня был ужасный доктор. – И я наконец взглянул ему в глаза.
Точнее, попытался. Он не пытался повторить мои движения, будто собираясь с какими-то своими мыслями. Одного его взгляда, осторожно обращённого на меня, хватило, чтобы оправдать все мои догадки.
– Что ж, я... чрезвычайно... рад, что вы... ну... с нами. – Он смотрел, как тихо Ирен собирается и неспешно выходит, взглянув на него, на прощанье своим особым взглядом, а я смотрел куда угодно. В пол, на свои ботинки, в пустоту, но я чувствовал каждое движение Холмса.
Его тело почему-то было напряжено, словно натянутая струна, но я не мог спросить почему. Я посмотрел на него в тот момент, когда он повернулся ко мне, и мне тоже стало неловко. В комнате была абсолютная тишина, и мы оба слышали наше тяжёлое дыханье.
– Ватсон, ваша невеста... – Начал Холмс. Честно говоря, это была не та тема, которую мне хотелось бы затрагивать сейчас, и я повернулся к сыщику всем корпусом, усиленно придумывая, как бы оборвать его начинающийся монолог.
– Прошу вас, Холмс, не время. – Я даже подумать не мог, как прозвучала моя фраза. Но в этот момент она была такая правильная, такая важная, будто упоминание о моей невесте может что-то разрушить в этот момент.
Я не мог отвести взгляд от его болезненного лица, к которому медленно возвращался жизненный румянец. Трость моя упала со страшным стуком, на который никто не обратил внимания, от того как невнимательно я поставил её рядом с кроватью. Освободившейся рукой я тихонько прикоснулся к незащищённой шее и провёл по жизненной артерии большим пальцем. Под моими руками вена забилась чаще, но я этого наверно не заметил, потому что смотрел только на его губы.
– Ватсон... – Это наверно была моя первая галлюцинация за те два часа, что мы провели в этой комнате. Потому что он просто не мог произнести моё имя в такой интонации. Теперь он смотрел на меня, не моргая, будто находясь где-то не здесь, а я всё смотрел на его губы. Я видел, как они едва шевелясь, произнесли моё имя.
С этого момента всё что происходило, казалось таким нереальным, что я решил, что это моя больная фантазия. Я всё ещё гладил его шею, но не успел заметить, как его губы оказались где-то рядом с моими. И, кажется, мы дышим одним и тем же воздухом.
– Ватсон, остановите меня. – Попросил меня Холмс. Если бы я даже захотел его остановить, эта мысль пришла бы мне много позже. А в тот момент его губы накрыли мои в яростном поцелуе, как будто это последний поцелуй в его жизни.
Притянув его к себе ещё ближе, я с остервенением ответил на поцелуй. Я хотел обнять его, но моя рука еле двигалась, что сильно меня разочаровывало. Рядом с Холмсом, таким прытким и подвижным я был словно деревянная игрушка. Поняв мои намерения, мой друг стиснул меня в своих объятьях, вложив в них не малую силу.
Он, осторожно опустил меня на мягкий матрац, и навис надо мной не разрывая поцелуя. Своей правой рукой я ласкал его плечи и спину и боролся с диким желанием прикоснуться к его заднице. Вместо этого я с упорством начал стаскивать с мужчины рубашку, свободно прикрывавшую наготу Холмса от внешнего мира. Но сейчас как никогда мне хотелось, чтобы на нём не было вообще никакой одежды.
– Поверьте, Ватсон, сейчас на вас одежды преимущественно больше. – Пробормотал Холмс мне в шею, когда рубашка, наконец, была с него снята.
Он стянул с меня повязку, а вслед за ней и пиджак и принялся за многочисленные пуговицы на моей жилетке. Впервые в жизни я пожалел, что на мне так много одежды. Мы переместились чуть выше к подушке, так что, Холмс теперь лежал на мне всем телом, удерживая свой вес рукой. Его колено протиснулось между моих ног и я не в силах сопротивляться, потёрся о него своей возбуждённой плотью, тихонько застонав.
– Прошу вас, Холмс, умоляю. – Стонал я, когда он, наконец, стал касаться моей кожи. Это были губы, руки, язык, всё, чем мог воспользоваться Холмс в данной ситуации. Неизвестно когда он аккуратно стянул с меня рубашку и стал ласкать всё, что она до этого скрывала. Я никогда не думал, что Холмс может быть таким темпераментным, но его действия доказывали это снова и снова. Его язык просто сводил меня с ума, заставляя выгибаться над кроватью, от его прикосновений во мне всё горело и в комнате стало так душно, что было совершенно нечем дышать.
– Скажите, Ватсон. – Его шёпот зазвучал рядом с моим ухом, обдавая меня жарким дыханием. Он прикусил меня за мочку, посылая по моему позвоночнику мощный разряд. – Что вы хотите? Скажите мне!
Он надо мной издевался. Я не мог понять как, но это определённо была одна из форм его издевательств надо мной. Я хотел его, так сильно, что если бы даже захотел остановиться, то не смог бы, а про то чтобы что-то сказать, я и думать не мог.
Видимо, он понял, что в таком состоянии не выудит из меня ни слова, но вместо того, чтобы продолжать свои изысканные пытки, он начал медленно, словно ленивый кот, отстраняться. Я разочарованно застонал, вцепляясь в его плечи пальцами в попытках притянуть обратно.
– Чего вы хотите, Ватсон? – Вновь повторил сыщик с явным удовольствием от картины развернувшейся перед ним.
– Вас. – Выдохнул я привставая, и приникнул губами к его голой такой беззащитной шее. Под моими губами билась его жизнь в таком ускоренном темпе, что в один момент испугало меня. Но это сердце билось для меня. – Я хочу вас.
В комнате стало так жарко, что все мои мышцы разогрелись, и ноющая рука вновь стала функционировать так, как мне хотелось. Слившись в ещё одном поцелуе, ещё более горячем, чем прежде, мы будто подтолкнули друг друга к чему-то большему.
Холмса будто сорвало со всех цепей, он толкнул меня обратно на матрац, навалился сверху и, путаясь в застёжках, пытался стянуть с меня брюки. Трясущимися руками, он чуть ли не вырывал с корнем застёжки, что заставляло меня улыбаться. Хорошо, что Холмс занятый моими брюками не видел моего самодовольства. Хотя не думаю, что он сам бы смог продлить свои пытки на том уровне, где бы не понадобилось лишать меня всей оставшейся одежды.
Когда он, наконец, добрался до моей возбуждённой плоти, я кажется, так громко застонал, что мой любовник поспешил закрыть мне рот своей ладонью. Его вторая рука ласкала мой член, но вскоре видимо Холмсу показалось, что одной рукой он не справляется. Я захлебнулся воздухом, когда он вобрал головку в рот, а сердце моё пропустило несколько ударов.
Ладонь его расслабилась на моём лице и я, не задумываясь о своих действиях, вобрал в рот два его пальца и начал посасывать в заданным Холмсом ритмом. От неожиданности моих действий, он ещё теснее обхватил член губами и с удивлением посмотрел мне в глаза. Не знаю, что он там увидел, но увиденное определённо доставило ему удовольствие, потому что глаза его заблестели, а движения стали ещё более тягучими. Его язык стал для меня самым постыдным фетишем из всех, что я когда-либо имел, потому что в тот момент Холмс вытворял им такие вещи, которые я и представить не мог. Он делал это с таким издевательством, будто это не я трахал его в рот, а он меня.
Не в силах больше это выдерживать, я опустил на его макушку руку и несильно надавил, призывая к более серьёзным действиям. А Холмс будто только этого и ждал. Задвигав головой быстрее, он вынул из моего рта пальцы и в следующее мгновение я почувствовал их давление на мой вход. Казалось, жарче быть не может, но от его прикосновения во мне вспыхнул такой огонь, который сжигал меня изнутри.
Он дразнил нежную кожу, не позволяя себе большего, а я двигал бёдрами, пытаясь сам насадиться на эти желанные пальцы и скуля от негодования.
– Пожалуйста, Холмс, ну же! – Взмолился я. Меня била сильнейшая лихорадка, какой не было никогда. В прочем, Холмса у меня тоже никогда до этого момента не было. И в этот момент я почувствовал, как его горячие и нежные мозолистые пальцы проникают в меня. Это было странно. Неописуемо. Но это того стоило. Боль и наслаждение слились воедино и вместе с кровью побежали по моим венам.
Спокойные неторопливые движения. Язык, вновь захвативший мой рот и трахающий в ритме пальцев. Это всё так плавно сводило меня с ума, и я не знал, сколько смогу вытерпеть это. Просто потому что всё это было слишком хорошо. Но слишком мало.
– Холмс... – Я не думал, что в действительности произнёс то, что хотел. Но внезапно он отстранился, оставив меня опустошённым внутри. Я слышал как где-то далеко, вне нашего тесного мира зазвенели его застёжки, подтяжки, а после вновь вернулось его тепло, ставшее уже таким родным.
О, это было много лучше пальцев. Это было самое удивительное в мире наслаждение, которое я когда-либо испытывал и я молил Бога о том, чтобы это не заканчивалось. Холмс двигался чрезвычайно медленно. Так медленно, что наверно этого всего и не существовало, было плодом моего воображения, которое отчаянно нуждалось в нём. Но та точка, которую задевал Холмс при каждом толчке, посылая моему телу возбуждённые спазмы, приводила меня в действие. Это всё правда.
Время для меня не шло. Оно остановилось, позволяя мне окунуться в эти ощущения и насладиться этим моментом. Когда Холмс вот так просто берёт меня всего и так яростно отдаёт себя в ответ. Ему так хорошо, что чтобы не закричать, он целует меня, кусает, дышит мной.
Мы наспех одевались потом, в каждую минуту ожидая увидеть Ирен, которая не могла не вернуться за забытой сумочкой. Рубашка Холмса была в конец испорчена следами нашей любви, и он сделал из неё тряпку, разорвав до неузнаваемости, а я всё никак не мог отделаться от ощущений чего-то запретного, но невероятно привлекательного. И теперь это привлекательное манило меня своей самодовольной улыбкой, издёвкой в голосе или странным блеском в глазах, который мог понять только я.
End.
-
-
13.01.2011 в 10:39-
-
13.01.2011 в 16:58